Параллель между оперой Верди «Симон Бокканегра», постановка которой идет на сцене Английской Национальной Опере, и «Царской невестой» Римского-Корсакова, представления которой шли весь апрель в Королевской опере в Ковент Гардене, напрашивается сама по себе. События в обеих операх происходят во времена давние (14—ый век и 16-ый), но обе постановки оказались современными. Действие «Симона» перенесено в 60-е годы прошлого столетия (1 акт) и затем – спустя 25 лет, история же царской невесты вообще происходит в современной Москве. Оперу Римского-Корсакова поставил шотландский директор Пол Каррен, неплохо знающий русскую культуру и достаточно бегло говорящий по-русски! Новая версия Верди – творение русского режиссера Дмитрия Чернякова.
Разница одна – Римского -Корсакова интересовала только любовная линия! Политика в лондонскую поставку «Царской невесты» была привнесена Полом Карреном. Верди, когда писал музыку к «Симону...» , явно проявлял интерес, в первую очередь, к политическим играм, происходящим в тот период. Потому мне показалось, что современная постановка Д. Чернякова больше имеет право на существование. Тот разрыв между содержанием и современными декорациями в «Царской невесте» был заметен даже англичанам, недоумевающим, а с каких это пор русские стали такими набожными. Мне же, как носителю языка, эти, абсолютно несовместимые со словом декорации (очень красивые и эффектные сами по себе) и костюмы просто резали слух и глаз!Английский перевод «Симона...» (а в ЕNO поют только по–английски) стер, на мой взляд, эти различия. Англичане, владеющие итальянским или латынью, со мной не согласились! Они также нашли несовместимость между словом и действием. Хотя, наверное, этого можно было избежать: при переводе на английский вполне можно было допустить небольшие изменения- обновления, осовременивание текста.
Словом, мы – квиты!
«Симон Бокканегра» – одна из самых сложных опер Верди. В ней он описывает происходящую борьбу за власть между правящей партией патрициев и плебейской чернью, а также исключительную судьбу и драму человека, потерявшего свою возлюбленную, а спустя какое-то время и дочь, похищенную его недоброжелателями. Это также история о предательстве и мести...
Много всего, трудно порой отслеживать сюжет, и проецируемый на занавес –декорации текст существенно помогаeт вникнуть в содержание.Финальная сцена, описанная в прологе, уходящем всего лишь в 60-е годы, где на одной из улочек Генуи происходят массовые сцены борьбы за власть, - и это интересная находка режиссера (он также - set designer постановки) и видео-дизайнера Финна Росса, - проецируется сперва на белое полотно занавеса, а затем - уменьшившись до размеров картины, оказывается в первом акте уже в доме аристократа Грималди, где воспитывается похищенная дочь Симона Амелия.
В голосе баритона Бруно Капрони в роли Симона отчетливо слышалась и мощь политика, и тоска мужчины, потерявшего свою любовь, и волнующие переживания отца, когда он понимает, что Амелия – его дочь! Его противник, конкурент в борьбе за власть и заклятый враг - Фиеско ( бас Бриндли Шерратт) показал прекрасные вокальные данные.
Интереснее всего, на мой взгляд, справилась с задачей сопрано Рене Хармс, сыграв девочку-переростка Амелию. Ее молодой и чистый голос, отчетливый, живой в деталях идеально подходит для этой роли. Однако, было странно наблюдать ее «тихое безумие» в завершаюшем опере эпизоде, когда уже замолк и оркестр, вместо того, чтобы, как написано было в либретто, просто припасть к телу умершего отца. Оно, безумие Амелии, показалось совершенно не уместным и абсолютно недостоверным.
Удовольствие от истинно итальянского пения зритель получил и от возлюбленного Амелии, Габриеля , облаченного большую часть представления в кожаные доспехи байкера. Его голос креп и развивался по мере развития оперы, и, казалось, Питер Оти в этот вечер всецело отдал себя исполнению.
Дирижер Английской Национальной оперы Эдвард Гарднер в этот вечер был вне всяких похвал, как и его интерпретация Верди - исключительная и поистине незабываемая. Контакт между исполнителями и оркестром был абсолютным и достигал иногда невероятной эмоциональной напряженности.
Можно по -разному, наверно, относится к новшествам Дмитрия Чернякова, облачивших своих героев и массовку в серые, одинакового стиля и покроя костюмы и поместивших их в современный, опять же серых тонов конференц-зал, где проходят два последних акта. Я полагаю, режиссер желает показать нам актуальность поднятых Верди и авторами либретто тем - и политическая интрига, и месть по сей день имеют место в современном, особенно в политическом мире. Я тоже нахожу в этом параллели, мне кажется такой подход более оправданным, чем в случае с «Царской невестой».
Мне жаль, что мое интервью с Полом Карреном (директором «Царской невесты») состоялось накануне премьеры, а не после. И, к сожалению, несколько вопросов, которые непременно были бы ему заданы после просмотра спектакля, мне , увы, спросить не удалось.
Но еще раз повторяю, то, что исполняется в оригинале, на родном языке оперы, директору постановки намного сложнее совместить с разного рода «оригинальностями» , а зрителю – принять их. Мне так же трудно примириться с постановкой оперы «Евгений Онегин» Дмитрия Чернякова. В своем ревью на балет «Онегин» , поставленный англичанами в октябре 2010, я писала о том, что период балалаек, плясок, матрешек – уже прошел, имея ввиду залихватские пляски на столе нетрезвого Ленского в кожаной большевистской тужурке, дуэль на ружьях и прочее. «И потому было безумно приятно, что в балете «Онегин», поставленный не на русской сцене, не русскими хореографами, исполненным не русскими танцорами, обошлись без «дешевки». В отличие от оперы «Евгений Онегин», привезенной в Лондон Большим театром.
Тем не не менее – именно эта постановка «Евгения Онегина», весьма спорная по сути, открыла Дмитрию Чернякову путь в Английскую Национальную Оперу. И как это не парадоксально, но его «Симон Бокканегра» меня лично не разочаровал.
Людмила Яблокова
No comments:
Post a Comment