Saturday 7 April 2012

Балет «Алиса в стране чудес» в Ковент-Гардене

Танцующая Алиса

http://belcanto.ru/12032601.html

26.03.2012 в 10:52. Людмила Яблокова.

Aх, как я была не права, иронизируя над англичанами и их балетом, в частности над «Ромео и Джульеттой»! Столько удовольствия, эмоций, радости я давно не получала и давно не оказывалась в столь опьяняющей, исключительной, возбуждающей атмосфере праздника, как в последний мой выход в «Ковент-Гарден», где был представлен новый английский балет «Алиса в стране чудес».
Премьера его состоялась в феврале 2011 года, и это был триумф, частично и «наш», потому что главную мужскую роль танцевал украинский танцовщик Сергей Полунин. В этом году, слегка обновленный — первый акт был разделен на два и дополнен, но, тем не менее, несмотря на то, что вечер и для артистов, и для зрителей оказался длиннее, — спектакль от этого только выиграл. Полунин, как читатель наверно знает, вдруг ни с того ни с сего, покинул Королевский балет пару месяцев тому назад, подняв «волну» в прессе, но тем не менее — с Полуниным или без него — премьера состоялась, и, кстати, его отсутствие никак не сказалось на качестве представления. Вечер был просто великолепный!
В этом балете все сошлось. Его создатель — талантливый хореограф Кристофер Уилдон мастерски использовал изначальный материал — историю английского писателя Льюиса Кэролла (сценарий написал Николас Райт), создавшего историю об Алисе и ее приключениях в какой-то неведомой чудесной стране, так что получилась великолепная забава для детей и взрослых, молодых и старых.
Музыка Джони Талбота, великолепно поданная дирижером Барри Уодсвортом, была красочна, жива, со своеобразными оттенками, и абсолютно адекватно соответствовала тому, что происходило на сцене. И это была музыка! Сценография Боба Кроули — просто наслаждение для глаз, красочный фестиваль, достойный наивысшей похвалы и оценки. Будь то старая усадьба в Оксфорде, или спираль, по которой Алиса устремляется в страну чудес, или вариации со множеством дверей, одна из которых, вдруг уменьшившись до кукольных размеров, с дистанционным управлением, восхитительно жужжала и вращалась, становясь недосягаемой для Алисы. Так же как и другая, выросшая на наших глазах до чудовищных размеров...
Таких деталей в спектакле множество, и они действительно помогают нам окунуться в страну чудес. Исключителен был свет (художник Наташа Кац). Так, погружение в другие миры происходило на фоне необычайно контрастного фиолетового цвета, а уж когда в зале на полную зажегся свет, и все мы стали участниками представления, и кордебалет танцевал в проходе, это была просто эйфория! А как оригинально был придуман громадный Чеширский кот, состоящий из отдельных частей, и множество танцовщиков имитировали его фантастические прыжки. Или же, нарушив все пропорции кошачьего тела, танцевали сами по себе.
Лорен Катбертсон танцевала Алису, и, без сомнения, это — балет! Ее прыжки, когда она пытается дотянуться до громадной ручки громадной дверцы, — упруги, напористы, решительны. Хореография меняется в зависимости от сюжетной линии: иногда она хрупка и боязлива, чрезвычайно любопытна, но всякий раз танец понятно и доступно рассказывает зрителю о происходящем. Вместо Сергея Полунина Джека (и рыцаря Сердца) танцевал лирический Федерико Бонелли с таким изяществом и юмором, что зритель (уж совершенно точно!) ничего не потерял от отсутствия Полунина. А какова была чудовищная королева червей (а до этого — властная мать Алисы) балерина Лаура Морера, великолепно поданная в гротескно-юмористическом антураже, претендующая на вселенское внимание, даже на поклоне! Белый Кролик (и он же — писатель Льюис Кэррол) в исполнении Эдварда Уотсона — нервный, оригинальный... Стивен Макрей в головокружительных танцах Волшебника и Эрик Андервуд, без сомнения, запомнятся своими выразительными танцами.
«Алиса» в «Ковент-Гардене» — представление красочное, яркое, ослепительное. Может быть, танец, как таковой, слегка отошел на второй план, но это ровным счетом ничего не меняет. Это как раз то явление, которое лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Блестяще! Браво, Королевский балет!
Авторы фото — Johan Persson, Dave Morgan

Королевский «Альберт-холл» и «Аида» достойны друг друга

25.03.2012 в 16:39, Людмила Яблокова.
http://www.operanews.ru/12032505.html

Опубликовать

«Альберт-холл» — одно из самых помпезных и выразительных зданий Лондона конца девятнадцатого века, — как и самая популярная, гениальнейшая опера Верди из того же столетия, известны во всем мире.
Раз в год, обычно в феврале-марте, в «Альберт-холле» исполняют оперу, как правило — очень популярную, потому что надо заполнить огромный многотысячный овальный зал. Кроме того, все лето здесь играют классическую музыку. И это «золотые» моменты в жизни «Альберт-холла»! Потому что он всегда востребован, доступен для самой разнообразной публики — и для тех, кто способен выложить сотню-другую за ложу, и для тех, кто может заплатить только 5 фунтов за стоячий билет. Распродается всё и всегда (зал способен вместить до девяти тысяч человек) — особенно, когда играют знакомое, любимое. Отличная находка его организаторов!
На заключительный концерт невозможно купить билеты — они разыгрываются, как лотерея — так много желающих. Но вечер вживую транслируется по телевидению, и это один из дней, который, как и день рождения королевы, объединяет нацию. Королева, музыка и футбол объединяют нацию!
В оставшиеся промежутки времени зал арендуют разные устроители. Гребенщикову его высокопоставленные и небедные патроны однажды оплатили концерт. И это значит, что для нас, зрителей вход был бесплатным. Здесь же с большой помпой праздновался день рождения весьма почитаемого на Западе Михаила Горбачева, нашего первого и последнего президента Советского Союза, «благодаря» которому и я в свое время оказалась в Лондоне. Тут же разыгрываются теннисные турниры. Да-да, теннисные матчи.
Я не очень люблю «Альберт-холл», но, всё-таки, по-своему, он мне дорог. Дважды на его сцену на награждении выпускников Королевского колледжа «Империал» поднималась моя дочь — когда защитилась на бакалавра и на следующий год, после присуждения ей степени мастера — по осени и весне здание используется для церемоний награждений выпускников престижных университетов Великобритании.
Я смотрела здесь только одну оперу, и это была всё та же «Аида». Один раз, очень давно, почти на предпоследнем ряду, где тесно, страшно неудобно, не очень хорошо видно, но слышно — акустика устроена так, что звук идет вверх. Зато много раз я бывала здесь на знаменитых ежегодных «Proms».* Кстати, посидев и в партере, и в ложе, и на галерке, я предпочитаю стоячий, ничего не стоящий билетик. Там, с балкона, открывается такой великолепный вид на этот роскошный, в доминирующем цвете бордо зал, что захватывает дух. Надо просто прийти пораньше, выстоять длинную и долгую очередь, а потом занять местечко как раз напротив сцены.
Не знаю, что можно было придумать лучшего, чтобы напомнить миру о том, какой невероятной ценностью мы все обладаем — Ее Величество Классическая Музыка — спасибо, Proms! — в Лондоне доступна для всех!
С гордостью скажу, что если бы не достойный вклад российской культуры — великих русских композиторов, известных всему миру блистательных музыкантов — вряд ли «Proms» мог длиться почти два месяца, как это обычно происходит.
В «Альберт-холле» великолепный орган, второй по величине на Британских Островах, с 9999 трубами (у инструмента в Ливерпульском Соборе 10268 труб).
Но если б вы только знали, что это знаменитое здание является выражением памяти, огромной любви и бесконечной печали королевы Виктории к умершему в 1861 году мужу, принцу Альберту: в 1871 году на открытии «Альберт-холла» она, приготовив торжественную речь, не смогла произнести от волнения и слез ни одного слова. За неё это сделали другие,** произнеся: «”Альберт-холл” открыт!».*** Через дорогу, в Кенсингтонском саду, она же воздвигла Мемориал принцу Альберту. Все здесь пронизано ее любовью.
Но вернемся к «Аиде». Спустя 130 лет после ее создания, Аида была и остается одной из опер, к которой наиболее часто обращаются творческие коллективы и режиссёры.
В этот раз, я слушала её, сидя в ложе «Альберт-холла», и могла наблюдать за археологическими раскопками, палаткой, в которой укрывались от палящего солнца археологи, то там, то сям разбросанными усечёнными колоннами и разбитыми скульптурами — так была преобразована огромная арена (партер, а не сцена) зала. Это и были декорации к постановке, осуществленной импресарио Раймондом Габбэйем, режиссером Стивеном Медкалфом**** и сценографом Изабеллой Байуотер.
По идее создателей спектакля, известную английскую журналистку и египтолога Амелию Эдвардс, совершившую путешествие на лодке по Нилу в 1873 году, посетили призраки Аиды, ее соперницы Амнерис и предмета их обожания — Радамеса. Так началась «Аида». Эта своеобразная роль журналистки — мимическая. Но, тем не менее, Амелия постоянно присутствовала на сцене и выражала самый неподдельный интерес к происходящему.
Новая постановка, в которой принимают участие десятки певцов, актеров и танцоров, огромный технический штат — поистине действо монументальное. Не на каждый вкус, но, однозначно, на вкус большинства, ибо на большинство и рассчитано. И оно было удовлетворено. Далеко не всё из сольного пения оказалось достойным восхищения, но колоссальная поддержка Королевского Филармонического оркестра под руководством маэстро Эндрю Гринвуда, его интерпретация Верди, а также мощный, слаженный, в сто голосов спетый хор перевесили те моменты разочарования, которые мы испытали в вечер премьеры. Я не могу судить о других выступлениях, потому что всякий раз каст менялся.
Американский тенор Марк Хеллер, дебютировавший в Великобритании как Радамес, выглядел уверенным, активно помогая себе жестикуляцией и довольно комфортно ощущая себя на этом огромном пространстве. В заглавной роли эфиопской рабыни выступила Индра Томас, имеющая весьма длинный послужной список.* Смотрелась она, темнокожая, великолепно, в синей шелковой накидке, с осанкой царицы, но мне показалось, что певица была явно не в лучшей форме, слишком откровенно «борясь» с верхними нотами на протяжении всего выступления.
Амнерис — Тициана Карраро — оказалась интересней Аиды, даже при том, что в нынешней постановке ее героиня выглядела более капризной и избалованной, дерзкой и непримиримой, жестокой и немилосердной к сопернице. Она пела достаточно хорошо, ровно. И я воодушевлением ждала ее финального выступления. Мне безумно жаль, что беспроигрышную Сцену судилища она исполнила так бледно и неинтересно...

Примечания редакции:

* Ежегодные циклы т. н. «Променадных» концертов в «Альберт-холле», организуемые корпорацией «Би-би-си» (BBC Proms) для широкой публики. Основаны в 1895 году директором «Куинс-холла» (концертного зала в центре Лондона) Робертом Ньюменом. С 1927 проходят под патронажем BBC. После разрушения «Куинс-холла» в 1941 году от прямого попадания бомбы мероприятия стали проводиться в «Альберт-холле», Бристоле и Бедфорде. После войны - только в «Альберт-холле».
** Эту миссию выполнил старший сын королевы Виктории принц Эдуард, впоследствии король Эдуард VII.
*** Налицо, таким образом, символическая связь – «Аида» сочинена также в 1871 году!
**** Медкалф – довольно известный режиссер, в активе которого множество оперных постановок на различных сценах мира. Среди наиболее известных: «Пиковая дама» в Ла Скала (2005) под управлением Юрия Темирканова (солисты – М. Дидык, Д.Шелленбергер, В.Ванеев, Д.Хворостовский, Е.Образцова).
Любопытная деталь: в одном из интервью после премьеры Ю.Темирканов на вопрос корреспондента, доволен ли он постановкой, ответил: «В принципе доволен, иначе бы отказался дирижировать. Во Франции у меня был случай, когда я уже отрепетировал с оркестром, но сбежал, увидев, что происходит на сцене. Постановка в «Ла Скала», хоть мне и не очень нравится, по крайней мере, не оскорбляет. Режиссер приезжал ко мне в Лондон советоваться, видимо, из-за боязни, что я повторю французскую эскападу» (Московские новости, 11 марта 2005 года).
***** Индра Томас выступала в Москве в 2005 году.
Евгений Цодоков
Фотограф — S. Klinge

RoyalOpera House. "Miss Fortune"

18.03.2012 в 16:08, Людмила Яблокова.
http://www.operanews.ru/12031808.html

Продолжение эпатажа в «Ковент-Гардене»

Опубликовать

Опубликовать4

Очень актуальная почти английская премьера представлена «Ковент-Гарденом». Говорят, в основу ее сюжета легла сицилийская фольклорная сказка о девушке – мисс по фамилии Фортуна (в английском варианте она просто Тина), которая отчаянно сражается с misfortune – несчастьями, свалившимися на ее голову после того, как ее очень богатая семейка разорилась.
Она самоотверженно подметает пол на швейной фабрике, потом гладит мужские сорочки в прачечной, куда лично наведывается принц, очень похожий на обычного бизнесмена средней руки. Вернувшись однажды с букетом цветов для хозяйки прачечной, Принц задушевно поет арию о том, как замечательно в последний раз отглажена была его рубашка, какая она мягкая и свежая, и вдруг - О, Fortune! О, счастье! О, Удача! – он замечает, какая красивая девушка гладит его рубашки. Но и это еще не все – Тина находит лотерейный билет с миллионным выигрышем, который она великодушно бросает в толпу униженных и оскорбленных, потому что – а на фига он ей сейчас нужен!
Я пишу эти строки с некоторой иронией, но в принципе – почему бы и нет. Ведь взял же принц Уильям в жены дочку торговцев (одноразовой бумажной мишурой, предназначенной для ленивых хозяек и дешевых вечеринок) Кейт Миддлтон. Но более того – серия сногсшибательных выигрышей в Евро- и в Национальную лотереи (самые крупные выигрыши составляли 48 и 52 миллионов – неважно чего!) недавно буквально потрясли Британию. Что интересно, указующий перст Фортуны ткнул почти в одно и это же место – в центре Англии. Им, новоявленным миллионерам, друг до друга можно пешком прогуляться.
Я тоже везунчик. У меня – совершенно замечательный консультант, завсегдатай оперных театров. Вчерашняя “Мисс Фортуна” – это его 555 опера. Долгой жизни, однако, он ей не предрекает, и я согласна с ним. Опера создана Юдит Вейр, композитором из Шотландии, чья музыка весьма специфична: она звучит преимущественно в одном тоне, иногда – ради разнообразия – нарушаемая мажорными аккордами, и абсолютно немелодичная, негармоничная, нелиричная, не… не… не… (Сдается мне, что лучшая музыка – уже давно написана!). Впервые опера была поставлена в прошлом году на фестивале в Брегенце с тем же кастом и тем же режиссёром Чен Ши Чжэном, американцем китайского происхождения, двадцать работ которого были поставлены, в основном, где-то на окраинах Великобритании. Это его дебют в Королевской опере.
Интерес представила сценография Тома Рая, правда, мало как соотносящаяся с содержанием. Это было нечто, напоминающее мне стелу на ВДНХ, только в укороченном виде, посвященную космонавтике. На ее поверхности проецировалось видео – то розыгрыш лотереи с крутящимися шарами в барабане, то город под дождем. Иногда без всякой причины начинали меняться краски – с зеленого на синий, с серого - на ржавый. Даже напрягши свои мозги, как-то не удалось мне связать все это воедино и, тем более, понять: что и ради чего. Мой опытный консультант отреагировал так: «Не ищу смысла, его нет. Просто такие декорации». Но – стиральных машин в прачечной было – тринадцать! А «указующий перст» состоял из тринадцати вертикальных, одна над другой – линий, свет которых тоже менялся. И свет был неплох (художник Скотт Зелински).
Дирижировал англичанин Пол Даниэл, бывший музыкальный руководитель Национальной оперы, а сейчас главный дирижер Западно-Австралийского оркестра. Наверно, для музыкантов эта музыка – определённое испытание, или же возможность совершенствования.
Всего семь солистов поют в этой опере, и лучший голос – принадлежит взращенной в стенах студии Английской национальной оперы молодой сопрано Эмме Белл. Ее родители – лорд и леди Фортуна – Алан Эвинг и Кэтрин Харрис, которой удалось показать превращений холеной леди во вздорную, неухоженную бабенку после того, как судьба сыграла с ней такую злую шутку. Даже выйдя на поклон, Кэтрин продолжала «играть», загоняя мужа в угол, и претендуя на аплодисменты и славу. Судить об их пении трудно, потому что они спели две короткие арии в начале и в конце. Любопытно было, что голос Судьбы звучал здесь не громогласно, не по-бетховенски («Так судьба стучится в дверь!») а неуверенно, пронзительно высоко, потому что эта роль исполнена была британским контратенором Эндрю Уоттсом. Мне впервые довелось слышать такой голос в стенах оперы, было любопытно! Хотя Эндрю – не новичок, он пел на сценах «Ла Скала», Глайндборна, Венской оперы и т. д.
Южно-африканский баритон Жак Имбральо пел потрясающе, жаль, опять-таки, его роль (Саймон – возлюбленный Тины) была невелика.
Британское меццо-сопрано Анна-Мария Оуэнс спела Донну, хозяйку прачечной. Она же пела в прошлом сезоне Петровну в «Царской невесте». Я не помню ее там, что, в принципе, немудрено – там было столько славных имен! Но я ничего не могу сказать и о вчерашней ее роли, хотя отписываюсь на следующее утро.
Молодой американский черный тенор Ной Стюарт сыграл роль хозяина передвижной лавки «Лучший кебаб». Нехитрый бизнес Хассана разорили точно так, как были сожжены погромщиками многие магазины и кафе во время памятных осенних лондонских погромов, а сам Хассан пополнил число бездомных-безработных и голодных. Этот молодой певец – обладатель очень выразительного голоса, пел и играл интересно.
Кстати, осуществили эти «погромы» танцевальная группа «Вreakdancers» . Этот тип танца весьма популярен в черных южных района Лондона и славится как «уличная культура» - наряду с хип-хопом, граффити и специальным стилем одежды, когда джинсы едва ли держатся на (sorry!) заднице хозяина.
В этот вечер по обыкновению абсолютно однородная публика Королевской оперы (белые лица и в подавляющем большинстве седые или светлые, темно-русые волосы) была совершенно неоднородна. Впервые я увидела среди зрителей черных, много черных людей. Когда на цену вышли танцоры-погромщики, стало ясно, за кого они болеют! Было необычно много людей с китайской внешностью, что тоже не удивительно, если вы вспомните имя режиссера. Мои соседи захлёбывались в «браво», когда на сцену вышла автор музыки и либретто. И я полагаю, они были не англичане, а скорее – из Шотландии. Типичная премьерная ситуация – «каждый кулик хвалит свое болото» … и т.д.
С осени в Королевской опере – новый босс Тони Холл. Судя по всему, в первый год своего пребывания Тони поставил целью нас развлечь («Мисс Фортуна») и удивить («Русалка»). Когда я пыталась вернуть два билета на «Русалку», мне по секрету сказали: «У нас столько возвращенных билетов… Так что принять-то мы ваш билет примем, а вот продадим ли?»
Нас удивляют, нас шокируют! Кстати очередной шок нас ожидает в конце апреля. В одном из спектаклей не поющую роль будет играть известный английский политик от лейбористов. Эта дама в довольно солидном возрасте и в возрасте в размере 24, что соответствует русскому – 56-58, если таковые имеются, героиня прошлогодней серии телевизионных передач “Strictly come dancing”, цель которой – в течение двенадцати недель перед Рождеством научиться с нуля танцевать так же хорошо, как танцуют профессионалы. Нашу «даму в теле» – так и не научили! Что она будет делать в Королевской опере в не поющей роли? Танцевать? Или веселить публику неуклюжими движениями? Зачем это нужно Королевской опере – столь дешевая популярность – я пока не знаю ответа. Посмотрим!

«Смерть Клингхоффера» Джона Адамса в АНО

11.03.2012 в 15:47, Людмила Яблокова.
http://www.operanews.ru/12031105.html

Уместна ли политическая ангажированность в опере?

Опубликовать

Сегодня наш лондонский корреспондент Л. Яблокова представляет читателям новую премьеру Английской национальной оперы — «Смерть Клингхоффера» Джона Адамса. Читайте в сегодняшнем выпуске журнала также словарную статью Е. Цодокова, посвященную краткой характеристике оперного творчества этого композитора.
Премьеры двух последних представлений в Королевской и в Английской национальной операх — «Русалки» Дворжака и «Смерть Клингхоффера» — едва ли тянут на «тройку». Причины тому — совершенно разные. Первую, несмотря на великолепную музыку и романтический сюжет совершенно бесстыдно «проиграли» режиссеры. «Смерть Клингхоффера» американского композитора Джона Адамса в постановке режиссера Тома Морриса (он известен тем, что поставил очень хороший спектакль о лошадях и их роли во время второй мировой войны «War Horse»), на мой взгляд, и не опера вовсе. Скорее оратория.
А пока — оба театра не могут распродать билеты, критика захлебывается в крайностях, а зритель в недоумении: деньги потрачены (и не малые!), и — никакого удовлетворения.
Даже скандала по поводу «Клингхоффера» не получилось, хотя он раскручивался в прессе задолго до премьеры. Ожидались пикеты, протесты и прочее. Ничего этого не было! В первый вечер перед входом в театр стоял один-единственный мужчина не еврейской наружности с плакатиком, на котором очень лаконично было пересказано содержание — это реальная история убийства палестинскими террористами прикованного к инвалидной коляске престарелого инвалида-еврея на круизном лайнере «Акилле Лауро». «Наслаждайтесь!». На него наскакивала бойкая дама с вопросом: «А против чего вы выступаете? Вы смотрели оперу? Ах, нет! Я куплю вам билет! Идемте! Нечего тут стоять! Убедитесь сами, что ничего антисемитского там нет!».
Постановка оставила странное чувство: никакого особого сочувствия к палестинцам, никакой романтизации террора я не почувствовала, ответа на спорные вопросы — не нашла! Написанная через шесть лет после происшедшего в 1985 году трагического для семьи Клингхофферов события, опера ставится крайне редко, и я, кажется, понимаю, почему. Если это все-таки опера, то весьма слабая: и музыкой, и либретто. Тем не менее, в сезон 2014-2015 годов ее можно будет увидеть в «Метрополитен-опера» в Нью-Йорке. Кстати, и эта версия была выполнена в содружестве с нью-йоркским театром.
Собирая материал, я прочитала о том, какой след оставила эта история в судьбе американской поэтессы Алисы Гудмен, автора либретто. Ее, еврейку, обвинили в антисемитизме, в сочувствии к террористам, удары, обрушившиеся на ее голову, были столь страшными, что Гудмен провела несколько лет в глубокой депрессии. Сейчас она живет в Англии, дав зарок никогда более не писать либретто. Слово свое до сей поры держит.
Возвращаясь же к постановке, хочу отметить, что все-таки несколько моментов мне показались достойными. Так, в начале оперы, пение палестинских изгнанниц со своими претензиями как-то очень органично слилось с пением еврейских изгнанников. Символично, не правда ли? Как и то, что возле стены плача — по крайней мере, так я расшифровала декорации, которые, однако, моя подруга посчитала нагромождениями новой «берлинской стены», разделяющей сегодняшнюю Палестину и Израиль (сценограф Том Pye) — безмолвно застывали попеременно то палестинцы, то евреи.
Но лучшие моменты во всей постановке — это заслуга балетной труппы. Мне бы хотелось назвать их имена, потому что то, что они сделали, не осуществить всем остальным. Благодаря хореографии и танцу самый кульминационный момент — когда Клингхоффер был застрелен, и тело его, как мы знаем, вместе с креслом было выброшено за борт — был исполнен с художественной точки зрения просто великолепно. Клингхоффер пел свою заключительную арию, стоя на краю сцены в окровавленном костюме. А его «тело», принадлежащее танцовщику, — в точно таком же костюме, с таким же кровавым пятном, — подхваченное другими танцовщиками, совершало этот последний печальный полет, рассыпалось на части инвалидное кресло, но подхваченными другими танцорами, колеса, детали продолжали падать, имитируя, как в замедленном кино, в пантомиме, падение, прежде чем погрузиться в морскую пучину.
Однажды после спектакля, после совершенно потрясающего вечера в Королевской опере наша русская оперная певица на вопрос друзей: «Ну, как премьера?», — ответила скромно: «Спела!»
То же можно сказать и об исполнителях нынешнего спектакля. Кристофер Маджера (капитан корабля), Алан Опи (Клингхоффер), Микаэла Мартинс (жена Клингхоффера), а также захватчики — Эдвин Вега, Ричард Бурхард, Сидни Аутлоу, Джесси Коварски и другие — спели, и голоса их были хороши, выразительны! Но музыка оперы — отнюдь этим похвастаться не может.
Дирижер Балдур Бронниман руководил оркестром Национальной оперы. Играть Джона Адамса было непросто, но музыканты — сыграли! Хор — спел, и спел хорошо, так, что трудно забыть их, так же как и арию палестинских матерей (солистка — Клэр Преслэнд). Но восторга, подъема, катарсиса — нет, этого не произошло!
Мне показалось, что на премьеру собрались зрители, так или иначе хорошо знающие композитора, режиссёра, певцов, дирижера, потому что их реакция была достаточно выразительной — они поощряли именно того или иного артиста. Театр был полон. И вознаграждение аплодисментами последовало щедро, от души. Но только в этот раз. Пустые места засветились уже на втором спектакле...
Фото: Richard Hubert Smith, courtesy ENO

Royal Opera House. Rusalka

04.03.2012 в 15:17, Людмила Яблокова.
http://www.operanews.ru/12030405.html

Некачественная «Русалка»

Опубликовать

Опубликовать4

Более 100 лет ждал «Ковент-Гарден» «Русалку» Дворжака. Дождался! Лучше бы подождал еще! Трогательная историю о водяной нимфе, стремящейся попасть в иной мир, отказавшейся от привычной жизни ради возлюбленного, пожертвовавшей своим голосом, чтобы быть рядом с ним, страстно стремящейся превратиться в Человека, и — потерпевшей сокрушительный крах... Вместо поэтической многозначности и метафоричности — шокирующая безвкусица, цель которой — бросить вызов аудитории, сбить с толку одураченного зрителя, выдав ее (безвкусицу) за оригинальность и новаторское видение. Музыка, созданная из таинственной атмосферы леса, воды, природы со всеми ее таинствами, любви — безнадежной, трагичной — для чего писалась эта светлая музыка?
Сказку подменили. «Опустили» Русалочку. Превратили лесное озеро в сомнительную квартирку, населенную странным семейством: Баба Яга, словно бомжиха, правда с костяной ногой, напускающая дурмана на молоденького посыльного от принца тем, что залезает к нему в штаны. Водяной — алкоголик, швыряющийся винными бутылками, лесные нимфы — проституточки, а сама Русалка — бой-баба в теплых серых штанах, вспарывающая себе живот так же, как накануне вспарывали живот овце — не то на заклание, не то для свадебного пира. А чуть дальше — Чужеземная княжна в образе вульгарной, разбитной бабенки. И сам герой — Принц — упитанный, потный мужичок, не ведающий, что хочет.
Таким видит славянскую сказку и ее героев Запад: швейцарец Йосси Вилер (мир впервые оценил его новаторство в Зальцбурге в 2008 году), немец Серджо Морабито (их тандем хорошо известен Москве по «Норме» в «Новой опере»), а также англичанка Саманта Сеймур — режиссеры, поставившие эту изначально очаровательную оперу Дворжака на сцене Королевской оперы.
Что сказать: между Западом и Востоком — пропасть. Мы никогда не поймем друг друга, даже если какую-то часть пути пройдем плечом к плечу… До следующего поворота (или разворота).
Хотя, я не совсем права. Зритель — не «купился». Особенно тот, кто уже видел эту оперу в исполнении Глайндборнского фестиваля или где-то еще. В буфете я услышала разговор группы молодых людей, они обсуждали только что увиденное. Они были достаточно категоричны: не то! Это неправильно! Нельзя так! Другие отметили музыку Дворжака. Третьи восхитились игрой оркестра и франко-канадского дирижера Янника Незе-Сегена.
«Би-Би-Си Радио 3» выпустит в эфир эту Русалку 2-го июня. Хорошо, что на радио, а не на телевидении. Слушать это можно. Смотреть — нельзя!
Лучшее, что можно было сделать в этом случае, — закрыть глаза и просто слушать пение. Вначале оно было неуверенным и тихим — практически все певцы начали так, словно стесняясь, извиняясь заранее — они-то знали, что нам предстоит увидеть. Но потом, видимо осознав, что единственное, что может получить в тот вечер зритель — это их вокал, они раскрылись и сделали все возможное, чтобы доставить удовольствие.
Финское сопрано Камилла Ниланд (Русалка) пела красиво и трогательно. Большей частью, я полагаю, это было непросто для нее, потому что по замыслу режиссеров она должна была, даже будучи уже в человеческом облике, перекатываться по сцене с одного края на другой, при этом имитируя ногами движения постоянно движущегося, но отсутствующего на тот момент хвоста.
Кстати, и Водяной, американский бас Алан Хелд, пел, в основном, ползая по сцене в ластах, но, несмотря на это, был достаточно убедителен в роли отца Русалки. Пение польской певицы Агнешки Зверко (Баба Яга), обладательницы красивого меццо-сопрано, звучало периодически как кудахтанье, и это было «неожиданно и ново».
Брайан Хаймел, сыгравший принца, долее всех не мог начать петь во весь голос, только в конце представления ему удалось это сделать.
Оркестр Королевской оперы, как и дирижер, были достойны друг друга, и сыграли нам великолепную музыку Дворжака отлично. Спасибо им!
Но яростный свист и топанье, которым были встречены творцы-режиссёры и вся постановочная братия, вышедшая на поклон, оставляют надежду, что этот некачественный продукт будет возвращен отправителю при первой же возможности. Спасибо! Кушайте сами!
Фото: Clive Barda

«Ах, эта свадьба Figaro!»

26.02.2012 в 20:12, Людмила Яблокова.
http://www.operanews.ru/12022605.html

Ещё один моцартовский шедевр в «Ковент-Гардене»

Опубликовать

Лучший спектакль из трёх тандема (так и просится на язык актуальное словечко) Моцарт — Да Понте представлен нынче Королевской оперой «Ковент-Гарден». Все сошлось в этом спектакле, восстановленном Лией Хаусман (производство Дэвида Мак-Викара 2006 года): и пение, и игра героев — если не совершенны, то близки к этому, Антонио Паппано в очередной раз продемонстрировал безупречность и изящество (особенно клавесин) исполнения, хотя, если честно, в этот раз он здорово «мешал» мне наслаждаться оперой. Как? Об этом чуть позже.
В «Свадьбе Фигаро» восторжествовала «справедливость»: мужчины и женщины оказались достойны друг друга: одни хоть и ревнивы, и похотливы, но… любимы. Другие — ветрены и коварны, но без них на свете жить нельзя, нет! Если вы помните, два предыдущих спектакля были — «Дон Жуан» и «Так поступают все женщины», где обе половины человечества поочерёдно были представлены не в лучшем свете.
Итак, «Фигаро», где в течение одного безумного дня в замке графа Альмавивы домочадцы успевают сплести головокружительную интригу со свадьбами, судами, усыновлением, ревностью и примирением.
Веселая, пересыпанная искрометным юмором, высмеивающим человеческие слабости, жизнеутверждающая, воспевающая простые радости жизни, с безупречным чувством темпоритма и времени, эта опера, без сомнения, одно из лучших произведений Моцарта. Сколь ее не смотри и не слушай, невозможно досыта насладиться ею.
Старт был дан с первых минут. Действие очаровывает, захватывает. Четыре акта скомпонованы в два с одним антрактом. Все происходит в большом зале, однако, с некоторыми трансформациями по ходу спектакля. Особенно интересен был эпизод, когда это огромное пространство графского дома отошло на задний план, а вперед выдвинулась перегруженная каморка-спальня Фигаро.
Септет, завершающий второй акт, буквально слился в одно чудесное художественное целое. Финальный акт, где зал трансформируется в условный парк, сохранил динамику, ритм, и был особенно мил теми приятными шалостями, которые устроили дамы с переодеванием.
Это был тот спектакль, где качество вокального исполнения всех персонажей было высоким и захватывающим. Фигаро и Сюзанна (итальянский бас-баритон Ильдебрандо д'Арканджело и польская сопрано Александра Курзак — о, как она была хороша!) как нельзя лучше подходили друг другу. Дебютантка на сцене Королевской оперы Рэйчел Уиллис-Серенсен (она играла роль графини Альмавивы) и американский баритон Лукас Мичем (Граф) оказались превосходными художниками и очень убедительно показали семейные отношения, уже лишенные новизны, слегка застоявшиеся, но все еще не исчерпавшие себя. Голос Мичема, убедительный, крепкий, не лишенный чувственности, пугал иногда — в нем проскальзывали нотки насилия и нетерпимости.
У итальянского меццо-сопрано Анны Бонитатибус роль пажа Керубино была решена в фарсовом стиле, ее игра и пение немало повеселили публику.
Старый доктор Бартоло (итальянский бас Карло Лепоре) и его домоправительница Марцелина (Энн Миррей), собиравшаяся через суд заставить Фигаро выполнить долговое обязательство, в конце концов, счастливо обретают семью и сына. Они раскованы, убедительны, дополняют друг друга, в каких бы обстоятельствах они не оказались.
Сценография Тани Мак-Каллин оставила меня равнодушной. Более того, пустые высокие стены, цветовая гамма и длинный стол напомнили мне декорации другого спектакля, а именно — [«Евгения Онегина»] (http://belcanto.ru/06091101.html) московского Большого театра. Не знаю, возможно ли, чтобы декорации одной постановки использовались в другой, или просто два дизайнера так одинаково мыслили?.. Однако, испортить «Фигаро» — почти невозможно. Вечер был замечательный!
И последнее. Как Паппано «мешал» мне смотреть «Фигаро»? В этот раз я сидела на балконе, откуда открывался совершенно замечательный вид на сцену и на оркестровую яму. Несколько раз ловила себя на том, что смотрю не на сцену, а на Паппано — его жестикуляция, его руки без дирижерской палочки, вся его фигура отзывались на музыку — страстно, эмоционально и так непосредственно.
Фотограф — Bill Cooper

Сюрреалистический Гофман

26.02.2012 в 19:45, Людмила Яблокова.
http://www.operanews.ru/12022604.html

Опубликовать

Опубликовать3

Премьера в Английской национальной опере

Всегда с интересом иду в Английскую национальную оперу — они непредсказуемы, они не боятся браться за неизвестное, неопробованное, спорное. Хотя их последняя премьера — сюрриалистические «Сказки Гофмана» — просто «классика» на фоне «Пассажирки» Вайнберга, «Кастора и Поллукса» Рамо или современной оперы «Смерть Клингхоффера», написанной американским композитором Джоном Адамсом, на либретто Элис Гудман, премьера которой состоится здесь на днях, и из-за которой уже сегодня идут жесточайшие споры.
История спивающегося поэта Гофмана, одержимого найти свою любовь, заключена в три сказки-истории, каждая из которых посвящена одной из его возлюбленных: механической кукле Олимпии, чахоточной певице Антонии и бесстыжей проститутке Джульетте. Все очарование шедевра Оффенбаха заключено здесь — в тонком анатомировании мужского желания. Шкаф Синей Бороды разблокирован, и секреты раскрыты.
Удачная, вдохновенная новая постановка лондонского режиссера Ричарда Джонса — это смесь из реальности, обыденности, иллюзий, фантазии и скрытых желаний, сдобренная сюрреалистическим юмором. Эта постановка — копродукция с Баварской государственной оперой.
Английский тенор Барри Бэнкс (Гофман) и дебютировавшая на сцене Английской национальной оперы американское сопрано Джорджия Джарман, исполняющая все четыре женских роли, явно преуспели в этом спектакле. Барри впечатляющ, он поет Гофмана страстно, пылко, и чем ближе разрушительный конец, тем более уверенно берет он высокие ноты.
Джорджия пела всех возлюбленных Гофмана, и всякий раз ее голос звучал ново, неузнаваемо: яркий, универсальный, хрупкий или же наоборот — «жилистый», плотный, крепкий — в зависимости от того, какую роль она исполняла. Ее эпизод с умирающей Антонией — один из самых трогательных в опере, в то время как сцены с Олимпией с ее механическими кукольными движениями — самые шаловливые, веселые, радостные. Впечатляющий дебют!
Восхитительна Кристин Райс в роли Никлауса, она же — Муза Гофмана, чей голос — темных оттенков, звучит глухо, но в то же время захватывающе.
А в пении английского баса Клайва Бейли, в целом мастерски спевшего четыре типа злодея, наблюдалась, однако, неровность исполнения. Баритон Саймон Баттерис, также спевший четыре мужские второстепенные роли, определенно заслужил упоминания.
В этот раз небезупречно звучал оркестр АНО под руководством дирижера Энтони Уокера, допустившего некоторую несогласованность во вступлениях с певцами. Показалось, что музыкантам не удалось показать свои лучшие, сильные стороны, по крайней мере — в этот вечер. Обидно! Это ведь была премьера!

«Кавалере розы» в English National Opera

19.02.2012 в 13:46, Людмила Яблокова.
http://www.operanews.ru/12021905.html

Eсть ли иной жанр, более субъективный, чем рецензия?

Опубликовать

Думаю, что нет, и убедиться в том заставили меня две премьеры, которые прошли почти одновременно в Королевской опере «Ковент-Гарден» и в Английской Национальной опере. В пятницу показывали «Così fan tutte» Моцарта, а, в субботу «Der Rosenkavalier» Штрауса.
В первом спектакле роль Дона Альфонсо исполнял английский певец Томас Аллен, дебют которого на сцене этого оперного дома состоялся аж в 1971 году. В конце представления на сцену просыпалось море желтых нарциссов (которые покроют уже в конце марта все зеленые лужайки и обочины всех дорог Соединенного Королевства), однако сейчас, для этого случая были специально выращены в теплицах. Потом был вывезен на сцену огромный торт — в день рождения Моцарта Томас праздновал свое 40-летнее пребывание на сцене Королевской оперы.
Зрители его знают и почитают, это был очень теплый, приятный момент — как для Томаса, награжденного длительными бурными овациями, так и для зрителей.
А на сцене Английской национальной оперы пела другая звезда английского оперного небосклона — сопрано Аманда Рукрофт, исполняющая роль Маршальши. Она пела в первом акте и совсем немного — в третьем. И ей достались не меньшие овации, хотя...
Собственно, сейчас и начинается рецензия, максимально объективная с моей субъективной точки зрения.
Оба представления — удачны! Хотя абсолютно однозначно, что не на этих (при всем моем глубочайшем уважении к их творчеству) двух ветеранах оперной сцены держатся оба спектакля. Нет, далеко не «разбивающее сердце пение Рукрофт сделало эту ночь запоминающейся», как написала независимая английская газета «The Independence», оценив оперу в пять звезд из пяти.
Без всякого сомнения, в «Кавалере розы» в тот вечер господствовала и властвовала над публикой безраздельно другая певица — английское меццо-сопрано Сара Конноли, исполнившая роль Октавиана, любовника маршальши, а также, когда требуют обстоятельства, периодически ее «горничной», на которой, по сути, держался весь спектакль. Удивительно, что английские критики едва «заметили» ее присутствие на сцене.
Этот спектакль, восстановленный директором Дэвидом Мак-Викаром в 2008 году, один из наиболее удачных в репертуаре Национальной оперы. История стареющего ловеласа, барона Окса, гротескно, в темных негативных цветах представленного Джоном Томлинсоном, желающего обвенчаться с дочерью богатого выскочки, терпит полный провал. По давней традиции розу (в данном случае исполненную в серебре) невесте должен представить посредник жениха, тот самый пресловутый кавалер розы, что вынесен в заглавие опуса. Выступить в этой роли княгиня-маршальша упросила своего молодого любовника Октавиана. Она с грустью осознает, что рано или поздно он оставит ее... и пытается предупредить события. И как же она права, или мудра: когда Октавиан увидел Софи, невесту стареющего барона, он влюбился в нее с первой минуты. Такова несложная фабула этой оперы.
Первое действие, где в роскошной спальне (дизайн также Дэвида Мак-Викара) разыгрывается любовная интрига между княгиней и ее молодым любовником, на мой взгляд, особенно не увлекло. Как пение, так и игра двух замечательных артисток, которые сами по себе великолепны, большую часть зрителей оставили равнодушными. Почему так произошло? Может быть, из-за перенасыщенного содержанием текста, или из-за переполненного второстепенными героями (вдова с сиротами, нотариус и прочие), не имеющими никакого отношения к истории про кавалера розы. Может быть, из–за того, что любовные утехи стареющей маршальши и юного рыцаря (даже при том, что современного зрителя не удивить такого рода отношениями, как в жизни, так и на сцене!) все-таки ненатуральны и наблюдать за этим — мало прелести.
Наибольшее впечатление в 1-м акте на меня произвела небольшая ария нотариуса, великолепно исполненная английским баритоном Полом Напир-Берроузом.
Зато во втором действии спектакля, бросающемся в глаза также роскошным дизайном, богатством, пышностью дома отца невесты, то бишь Софи, а также еще более роскошным блеском серебряных доспехов, в которые был облачен кавалер розы, и в длинном парчовым плаще, необходимом, видимо, для того, чтобы затмить роскошь нувориша и одновременно подчеркнуть статус похотливого злодея барона Окса, жизни было куда больше. Весь этот блеск, вся эта мишура, все это великолепие померкло, когда на сцене сошлись молодые, влюбленные друг в друга с первого взгляда, когда зазвучали два уникальных голоса — Сары Конноли и молодой английской певицы, сопрано Софи Беван. Этот дуэт сработал, эта игра запомнилась, это пение наполнило душу эйфорией.
Последний акт также был великолепен, особенно в конце, когда три женских голоса (графиня, Софи и Октавиан) и оркестр (прекрасно управляемый дирижёром Эдвардом Гарднером) достигли вершины исполнительского мастерства — лучше уже не бывает: зал покорен, душа ликует, эмоции торжествуют! И это трио, в котором звучали такие разные оттенки женской печали, это трио — незабываемо!

Royal Opera House. "Cosi fan tutte"

19.02.2012 в 13:26, Людмила Яблокова.
http://www.operanews.ru/12021904.html

Так поступил Джонатан Миллер

Очередная моцартовская премьера в «Ковент-Гардене»

Опубликовать

Опубликовать3

В Королевской опере, как раз в день рождения Моцарта, состоялась премьера второго спектакля из объявленных трех опер зальцбургского гения и его либреттиста Лоренцо Да Понте. После «Дон Жуана», где в не очень интересной постановке был представлен совсем несимпатичный образ не джентльмена, эта талантливая парочка, видимо решила отыграться на дамах и показать нам, что и они — не ангелы. «Così fan tutte» — так поступают все женщины! Но надо сказать, что, если наши героини экзамен на верность все-таки не выдержали, то только потому, что уж больно жестоки и бессердечны были средства их искушения. Называя вещи своими именами: это был чистой воды шантаж! «Я приму яд, если…» «Я убью себя, если…» Может, в итоге, они и оказались неверными, но зато гуманными, человекосострадающими. И комедии не надо было превратиться в трагедию. Хотя конец ее — грустен!
Да и сама опера — живая, смешная, жизнеутверждающая, до жути современная: мобильные телефоны, ноутбуки, танцы под Мадонну. А когда в зале раздалось пиликанье мобильного телефона, зал, на секунду замерший в негодовании (в «Ковент-Гардене» никто и никогда не забывает отключить или перевести на беззвучный режим свои телефоны), разразился хохотом: это, оказывается, пиликал, изображая мобильник Дона Альфонсо, клавесин. Эти веселые находки режиссера Джонатана Миллера и его компании (ему помогали шесть человек!) идеально вписались в Моцарта. Как это ни странно!
Не знаю, кому из них принадлежала идея зеркала на сцене, но и она сработала здесь. Стоя перед ним, наедине с самим собой, герои кривлялись, изображали, позировали, и — выдавали себя с головой. Не надо слов! Достаточно одного движения, одной-единственной «застывшей» на секунду позы перед зеркалом.
Музыка — иная в этой опере, игривая, шаловливая, светлая, и руководивший в этот вечер оркестром Королевской оперы сэр Колин Дейвис в очередной раз продемонстрировал высочайший профессионализм и тонкое понимание Моцарта. Увертюра, столь пророчески печально прозвучавшая уже в начале, просочилась позже, когда главные герои «заигрались», и ситуация вышла из-под контроля. Когда иллюзии оказались разрушенными, и когда главным героям еще только предстояло найти примирение с тем, что произошло.
Сюжет этой оперы напомнил мне, отчасти, «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда. Там тоже был «наставник», как и Дон Альфонсо, пытающий убедить своих молодых друзей Гульельмо и Феррандо, влюбленных в сестер Фьордилиджи и Дорабеллу, что их невесты такие же, как все женщины: не заслуживают доверия, поскольку по природе своей неверны. Заключается пари. В течение 24-х часов мужчины дали слово делать все, что требует от них Дон Альфонсо. Итог — известен. И хотя речь здесь не шла о физической неверности, как это легко и непринужденно происходит в наши дни, тем не менее: конец — грустен.
Шведское сопрано Малин Бистрем и француженка Мишель Лозье, Фьордилиджи и Дорабелла, начали немного неуверенно, но, войдя во вкус, неплохо справились с этой двойной, комически-драматической нагрузкой и пели красиво, особенно мне понравилась шведка, хотя ее сопрано не слишком разительно отличалось от меццо-сопрано француженки. Голос белорусского баритона Николая Борчева (Гульельмо) звучал убедительно и сильно, так же как и тенор Чарльза Кастроново (Феррандо). Но Малин и Мишель явно превзошли их как актрисы: их игра была более убедительна.
Дона Альфонсо играл ветеран английской оперы, отпраздновавший в день премьеры свое сорокалетие на сцене Томас Аллен. Я уже писала об этом в своей рецензии на «Кавалера розы» Штрауса: о том, как тепло на сцене Королевской оперы отметили его юбилей, и это замечательно, что театр и зрители знают и чествуют своих героев. Но мне было очень трудно представить в почтенного вида, стареющем и уставшем от жизни джентльмене, такого искушенного, развратного и умеющего развращать молодые души ловеласа.
Да, когда перед зеркалом он замер в позе примеривающегося к удару по мячику для гольфа стареющего англичанина — Yes! Он был на месте. Когда он обратился к ложе, где сидела его жена, со словами благодарности за столь долгие годы поддержки — Yes! Это было искренне и натурально, и абсолютно соответствовало его натуре. Но роль Альфонсо столь очевидно уже не подходила сегодняшнему Аллену. И мне совершенно нечего сказать о его пении, дабы не испортить юбилейного торжества...

Royal Opera House. "Don Giovanni"

05.02.2012 в 18:45, Людмила Яблокова.
http://www.operanews.ru/12020506.html

Королевская опера об откровенном развратнике

Опубликовать

Какого Дон Жуана мы знаем? Ловелас, в объятиях которого мечтают оказаться самые разные дамы, женщины и девушки. Тонкий знаток и психолог женской натуры, умеющий найти подход к каждой особи женского рода, и, когда нужно, деликатно, незайтеливо, галантно нашептать ей на ушко именно то, что той отчаянно и хотелось бы услышать. Мужчина с большой буквы, возносящий на любовный олимп и первую красавицу, и последнюю деревенскую дурнушку. Так можно ли потом судить такого Мужчину за соблазнение?!
Но — нет. Совсем другой Дон Джованни (может быть, именно в имени и все дело!) был представлен на сцене Королевской оперы «Ковент-Гарден» режиссером Франческой Замбелло. Именно её постановка 2002 года восстановлена на днях в Лондоне Дунканом Мак-Фарландом.
Мужлан, негодяй, бабник (нет, это слишком мягко сказано!), неразборчивый в средствах «бабоукладыватель»! Вот кто он! (я услышала это слово совсем юной в редакции моей первой газеты и никогда в жизни больше не встречала, оно меня поразило — надо же ведь — пригодилось!). Словом, Дон Джованни — мерзавец и насильник. По крайней мере, дважды «почти» на глазах у достопочтенной публики случилось изнасилование плюс убийство.
И с этой ролью неплохо справился канадский баритон Джеральд Финли, чей голос нельзя охарактеризовать как мощный, выразительный, но его было приятно слушать и интересно наблюдать за его игрой. Другой баритон, точнее бас-баритон — итальянец Лоренцо Регаццо (Лепорелло) — дебютировал в этой опере на сцене «Ковент-Гардена». Его дебют состоялся, и при том весьма успешно!
Донна Анна — русское сопрано Хибла Герзмава (так указано в программке, но русским читателям хорошо известно, что она — из Абхазии), пела поразительно точно, безукоризненно правильно, и голос ее — запоминающийся, выразительный. Но, наверно, трудно сказать, что она «играла»: по образу это было весьма трафаретно.
Я получила двойное наслаждение от красивой и трогательной пары на сцене — Церлины и Мазетто: греческой сопрано Ирини Кириакиду и чешского баса-баритона Адама Плахетки. Я искренне любовалась их гармоничностью, их игрой и поразительно красивыми голосами.
Как это часто бывает, второе действие произвело большее впечатление, в том числе больше удовольствия я получила от голоса Катарины Карнеус (Донна Эльвира).
История бессердечного бабника, жестоко наказанного Командором и оказавшегося в конце-концов в аду, вызвала шквальный хохот, когда в заключительной момент, в котором главный герой исчез в огненной геенне, на какую-то долю секунды режиссер решил показать нам его снова, уже там, в другом мире... Он чувствовал себя там отлично! Неисправим! На его руках возлежала очередная женщина!
Декорации Марии Бьёрнсон были достаточно скромны, но приемлемы, хотя указывающий огненный перст был, мне кажется, совсем не к месту. Дизайнеру по свету Полу Пьянту погружение Дона Жуана в ад удалось! Зрелище — на всю жизнь!