http://www.operanews.ru/12022605.html
Ещё один моцартовский шедевр в «Ковент-Гардене»
Лучший спектакль из трёх тандема (так и просится на язык актуальное словечко) Моцарт — Да Понте представлен нынче Королевской оперой «Ковент-Гарден». Все сошлось в этом спектакле, восстановленном Лией Хаусман (производство Дэвида Мак-Викара 2006 года): и пение, и игра героев — если не совершенны, то близки к этому, Антонио Паппано в очередной раз продемонстрировал безупречность и изящество (особенно клавесин) исполнения, хотя, если честно, в этот раз он здорово «мешал» мне наслаждаться оперой. Как? Об этом чуть позже.
В «, где обе половины человечества поочерёдно были представлены не в лучшем свете.
Итак, «Фигаро», где в течение одного безумного дня в замке графа Альмавивы домочадцы успевают сплести головокружительную интригу со свадьбами, судами, усыновлением, ревностью и примирением.
Веселая, пересыпанная искрометным юмором, высмеивающим человеческие слабости, жизнеутверждающая, воспевающая простые радости жизни, с безупречным чувством темпоритма и времени, эта опера, без сомнения, одно из лучших произведений Моцарта. Сколь ее не смотри и не слушай, невозможно досыта насладиться ею.
Старт был дан с первых минут. Действие очаровывает, захватывает. Четыре акта скомпонованы в два с одним антрактом. Все происходит в большом зале, однако, с некоторыми трансформациями по ходу спектакля. Особенно интересен был эпизод, когда это огромное пространство графского дома отошло на задний план, а вперед выдвинулась перегруженная каморка-спальня Фигаро.
Септет, завершающий второй акт, буквально слился в одно чудесное художественное целое. Финальный акт, где зал трансформируется в условный парк, сохранил динамику, ритм, и был особенно мил теми приятными шалостями, которые устроили дамы с переодеванием.
Это был тот спектакль, где качество вокального исполнения всех персонажей было высоким и захватывающим. Фигаро и Сюзанна (итальянский бас-баритон Ильдебрандо д'Арканджело и польская сопрано Александра Курзак — о, как она была хороша!) как нельзя лучше подходили друг другу. Дебютантка на сцене Королевской оперы Рэйчел Уиллис-Серенсен (она играла роль графини Альмавивы) и американский баритон Лукас Мичем (Граф) оказались превосходными художниками и очень убедительно показали семейные отношения, уже лишенные новизны, слегка застоявшиеся, но все еще не исчерпавшие себя. Голос Мичема, убедительный, крепкий, не лишенный чувственности, пугал иногда — в нем проскальзывали нотки насилия и нетерпимости.
У итальянского меццо-сопрано Анны Бонитатибус роль пажа Керубино была решена в фарсовом стиле, ее игра и пение немало повеселили публику.
Старый доктор Бартоло (итальянский бас Карло Лепоре) и его домоправительница Марцелина (Энн Миррей), собиравшаяся через суд заставить Фигаро выполнить долговое обязательство, в конце концов, счастливо обретают семью и сына. Они раскованы, убедительны, дополняют друг друга, в каких бы обстоятельствах они не оказались.
Сценография Тани Мак-Каллин оставила меня равнодушной. Более того, пустые высокие стены, цветовая гамма и длинный стол напомнили мне декорации другого спектакля, а именно — [«Евгения Онегина»] (http://belcanto.ru/06091101.html) московского Большого театра. Не знаю, возможно ли, чтобы декорации одной постановки использовались в другой, или просто два дизайнера так одинаково мыслили?.. Однако, испортить «Фигаро» — почти невозможно. Вечер был замечательный!
И последнее. Как Паппано «мешал» мне смотреть «Фигаро»? В этот раз я сидела на балконе, откуда открывался совершенно замечательный вид на сцену и на оркестровую яму. Несколько раз ловила себя на том, что смотрю не на сцену, а на Паппано — его жестикуляция, его руки без дирижерской палочки, вся его фигура отзывались на музыку — страстно, эмоционально и так непосредственно.
Фотограф — Bill Cooper
В «, где обе половины человечества поочерёдно были представлены не в лучшем свете.
Итак, «Фигаро», где в течение одного безумного дня в замке графа Альмавивы домочадцы успевают сплести головокружительную интригу со свадьбами, судами, усыновлением, ревностью и примирением.
Веселая, пересыпанная искрометным юмором, высмеивающим человеческие слабости, жизнеутверждающая, воспевающая простые радости жизни, с безупречным чувством темпоритма и времени, эта опера, без сомнения, одно из лучших произведений Моцарта. Сколь ее не смотри и не слушай, невозможно досыта насладиться ею.
Старт был дан с первых минут. Действие очаровывает, захватывает. Четыре акта скомпонованы в два с одним антрактом. Все происходит в большом зале, однако, с некоторыми трансформациями по ходу спектакля. Особенно интересен был эпизод, когда это огромное пространство графского дома отошло на задний план, а вперед выдвинулась перегруженная каморка-спальня Фигаро.
Септет, завершающий второй акт, буквально слился в одно чудесное художественное целое. Финальный акт, где зал трансформируется в условный парк, сохранил динамику, ритм, и был особенно мил теми приятными шалостями, которые устроили дамы с переодеванием.
Это был тот спектакль, где качество вокального исполнения всех персонажей было высоким и захватывающим. Фигаро и Сюзанна (итальянский бас-баритон Ильдебрандо д'Арканджело и польская сопрано Александра Курзак — о, как она была хороша!) как нельзя лучше подходили друг другу. Дебютантка на сцене Королевской оперы Рэйчел Уиллис-Серенсен (она играла роль графини Альмавивы) и американский баритон Лукас Мичем (Граф) оказались превосходными художниками и очень убедительно показали семейные отношения, уже лишенные новизны, слегка застоявшиеся, но все еще не исчерпавшие себя. Голос Мичема, убедительный, крепкий, не лишенный чувственности, пугал иногда — в нем проскальзывали нотки насилия и нетерпимости.
У итальянского меццо-сопрано Анны Бонитатибус роль пажа Керубино была решена в фарсовом стиле, ее игра и пение немало повеселили публику.
Старый доктор Бартоло (итальянский бас Карло Лепоре) и его домоправительница Марцелина (Энн Миррей), собиравшаяся через суд заставить Фигаро выполнить долговое обязательство, в конце концов, счастливо обретают семью и сына. Они раскованы, убедительны, дополняют друг друга, в каких бы обстоятельствах они не оказались.
Сценография Тани Мак-Каллин оставила меня равнодушной. Более того, пустые высокие стены, цветовая гамма и длинный стол напомнили мне декорации другого спектакля, а именно — [«Евгения Онегина»] (http://belcanto.ru/06091101.html) московского Большого театра. Не знаю, возможно ли, чтобы декорации одной постановки использовались в другой, или просто два дизайнера так одинаково мыслили?.. Однако, испортить «Фигаро» — почти невозможно. Вечер был замечательный!
И последнее. Как Паппано «мешал» мне смотреть «Фигаро»? В этот раз я сидела на балконе, откуда открывался совершенно замечательный вид на сцену и на оркестровую яму. Несколько раз ловила себя на том, что смотрю не на сцену, а на Паппано — его жестикуляция, его руки без дирижерской палочки, вся его фигура отзывались на музыку — страстно, эмоционально и так непосредственно.
Фотограф — Bill Cooper
No comments:
Post a Comment